Валерий Гусаров. Байки на завалинке

Губернатор, даже по вашим меркам, был мужичонка тщедушный. Но голосом и дружиной внушителен.

     Пять бугаев постоянно рядом, а трое в толпе. Выслушивать, что говорят, и брать на заметку.

И потом по заметкам брали в застенки и допытывались. А и потом их не видели. Или ночью может, и видел кто-то, но и тех, кто видел, тоже потом не видели.

О Губернаторе ходили разные слухи. Говаривали, что поедает деревни целиком. С дитями, с коровами и козами. Один мужик божился, что Губернатор со всей своей дружиной вурдалаки. А вурдалаки, они ведь какие?

Да мертвяки же! Живых поедают.

Ране в городах такое бывало. Ну да и хрен бы с ними с городами. Они там все чертом мечаные. Но затеял Губернатор в наше Алехино заехать… Вот вступила же блажь!

Страшные дела!

Но Алехино так просто не взять! У нас тут две Аленки, Ваня-Медведь, и Васька-козлик. Сынок ихний.

Васька уже в пять месяцев в животе у Алены топотал ножками, а в детячестве через все заборы так и летал. То за яблоками, то за огурцами. Теперь, к приезду Губернатора ему было двенадцать лет. И прыти у Козлика прибавилось.

А еще в героях у деревни считался Кот. Просто Кот! Пришел откуда-то издалека. Ростом с рысь и к нашим кошкам ласковый. Котят в Алехино прибыло сильно!

В общем, к приезду Губернатора-вурдалака деревня была готова.

Губернатор приехал поздно, и староста принял его в своей избе со всей его губернаторской свитой. Поставил, как водится, самогон, баранинки, соленых огурчиков, грибочков.

Губернатор самогончику выпил. Баранинкой заел. Грибочками закусил. Но голод не утолил. Глянул на старосту и облизнулся. Обнял с благодарностью, расцеловал в щеки и куснул за горло.

Староста слегка умер, а потом и ожил вурдалаком. Пришла жена с самоваром. Аппетит разыгрался. Переглянулись и съели жену.

От старосты был ране приказ к утру собраться деревне на опушке.

И вот утро наступило.

Ваня-медведь уже в городе слышал про губернаторовы дела. Рассказал двум Аленам. Да и Васька подслушал. Да и Кот — не дурак.

И вот! Ну-ка балалайку мне, споем про битву!

 

Кот-рысюга скачет, скалясь,
Сотни три за ним котят.
Хоть чуток бы забоялись —
Знали, ведь, чего хотят!

Две Алены с Ваней-мишкой
Мчатся с топотом вослед.
Васька-козлик — он вприпрыжку,
В те свои двенадцать лет лет.

Мужики схватили колья,
Вилы — бабы с ребятней,
После дурнего застолья
не боятся ни фига.

 

Губернатор и староста  медленно поперли на деревенских, и дружина за ними. Рты их широко раззявились, а зубов-то видимо-невидимо  и все, как зубья пилы.
Кое-кто из деревенских со страху кинулись в лес. Но остальные устояли.

Первой Аленка-корова понеслась вперед и подняла на рога старосту. Тот заверещал. Рванули котята на вурдалачью дружину и повисли на них со всех сторон. Шагу ступить не дают.

А Иван вышел один на один на Губернатора. Схватил его за шкирку и бросил через плечо. А мужики и бабы с ребятишками кольями и вилами изрешетили окаянного, только дым повалил.

Кот присмотрел себе старшого дружинника. И жадно заурчал. Тот струсил и побежал в лес —  чуть  не настиг сбежавших деревенских. Но наш Кот проворней, догнал, дорогу ему перебежал. Тот съежился и в крысу оборотился. А Кот просто проглотил его. И побежал на помощь к своим котятам.

А котята не лыком шиты — повалили всех дружинников. Алена-молодка и Кот ходили и испепеляли вурдалаков.

Староста все висит на рогах Алены-коровы и верещит. Задумались деревенские: что будем делать со старостой?

-Ну староста, как староста. Заботился..

-О ком заботился? О себе!

-Он жену съел!

-Ну, все ж человек..

-Был, да сплыл!..

-Убить его!

-Да он уже мертвяк!

Тут Алена вдруг и говорит:

-А может оживить?

Спорили-спорили, но согласились.

Сняли с рогов, он раззявил было рот, но Иван сунул ему бутыль самогона в пасть. Тот и притих.

Алена  положила руки на лоб и сердце, тем и оживила.

Но тоска по съеденной жене с ним до смерти так и осталась.

 

Продолжение цикла: О рыбаке и рыбке