Бессовестно, бездумно, бестолково,
Позорно, безответственно и малодушно,
Жалеючи, слезоточиво с конформизмом,
Мы продолжаем презирать себя.
Но упорно продолжаем предавать и предаваться,
Безоглядно-безотрадно погружаясь,
В бездонный омут безумной круговерти бытия.
Ах, житие мое, попеняв слегка и увлажнив щеку,
и дале, как завещано-заведено, не щадя живота,
Чести по чести трепеща, живодёрствовать.
Готовьсь изготовиться кожу друг дружке и даже мясо до костей содрать
Ради принципа, ради партии, в угоду толпе,
Рога-копыта потом не пересчитать.
Статистика — неблагодарная и печально грустная наука,
Не учит ничему. Мы же горазды гордиться, теряя десятками миллионов
Людьми, как говорил Левитан, в живой силе,чего уж говорить там о крови.
Не мелочимся мы, и за ценой не постоим.
Святое дело – смерть красна в итоге.
Неписанные законы почитая, их чтя обычай есть, превознося
Тех, кто отдал жизни. Всех, кто ушел, немного поругав, сказать:
«Ну сделал всё что мог… Не Бог, не ангел, но и не чёрт..
Все грешны, мы все там были или будем,
Кто рано, а кто позже…»
Барахтаемся, едва разборчиво мыча,
Мля… Да не учите, сами ж мы с усами,
Учены и научены веками, будучи рабами,
И плетьми, и розгами, и батогами биты,
Сквозь строй, казармы, лагеря, шагая, себя превозмогая,
Еле ноги волоча, черт ли, бог ли, кто его знает, в чём держится душа?
Народ, давайте, ну-к построились, ступайте, но помните:
Наказуема инициатива, голова у всех одна…
Шаг вправо, шаг влево без предупреждения
Первый выстрел в воздух, вторую пулю в лоб или затылок,
И контрольный — в сердце, чтобы наверняка отправить шустренько на небеса.
А на земле, на грешной, грязной, с бараками, с теплушками,
С комарами, болотами, исчезающими деревнями…
Покуда хватит глаза, помилуй Христа ради, подай, налей,
Согрей, солги, что завтра будет легче, а послезавтра просто рай.
Наступит счастье долгожданное, всё разом и для всех,
Умом-то понимают все, что на этой обездоленной, на выжженной,
На исполосованной, нет на ней живого места, сплошь вдоль и поперёк земле,
Изрытой окопами и изрезанной каналами, достопамятным Беломором, святыми Соловками,
С потопленными сёлами и опустевшими разрушенными церквами,
Распущенными монастырями, закрытыми библиотеками, зарытыми богатствами —
Царскими деньгами: то серебро найдут николаевскими рублями,
То могилы с прострелянными касками и георгиевскими крестами.
Взойдёт ли заря, взорвётся ли бомба, вознесётся ль молитва,
Глаза изредка, душу томя, иногда поднимая к небу взор, устав от гаджетов,
Оторвавшись ненадолго от стакана, бокала, заграничного романа,
От табака, тарелки, тротуара, писсуара, унитаза…
От юбки-брюк, витрин, подиумов, каминов, кабинетов, пистолетов,
Кошельков, портфелей, приборов, приказов, табелей, рангов и отчётов…
Признаться честно, без прикрас, не увиливая, как перед богом,
И перед собой, поначалу покачав покаянно головой…
Ответ держать, начистоту до хрипоты, отчаянно в пустоту шёпотом кричать,
В истерике, от боли скорчившись, биться головой об стену,
Но ах-ох и увы, жалея лишь себя, добраться только до вершка…
Но не до горних высей, не до высоты небесной, не до чистоты душевной
Право слово — копни поглубже, там наростов и коросты набралось
Поскребем и потом, слегка помолимся, покряхтим:
Нельзя ж так сразу жизнь менять! Мы пыл прибережем до лучших, до времён…
В надежде и оправдании, там есть поумнее. И вот ужо они-то
Разберутся, не нашего-то, сестра и брат, ума, есть в центре и на местах
Те, кому по должности, по протоколу, по штату и приказу
Положено, указано, приписано, приказано и самым надлежащим образом
Совсекретно, безутешно-безуспешно-безотрадно
Воплощать, исполнять, руководить, точнее руками разводить
И тыкать вниз — они там несознательные, бестолковые,
Ничтожные, никудышные, безграмотные, бессовестные
А мы готовы соглашаться, лишь бы нас не трогали…
Устали верить и подниматься в атаку, в бой за победу,
Против пьянства, против религий и непролетарских теорий,
Против кулачества, землячества, против частной собственности,
За Сталина, за Ленина, за революцию, так её наперекосяк, и чёт вот уж который век
Никакой человеческой жизни нет, так один обман, сплошь сиреневый туман,
И все куда-то едут, летят, покуда летят журавли, оглашая криком,
Оглушая болью, — нет-нет, погоди, слишком больно, нестерпимо —
И опять, тихо-тихо, скрипя зубами и скрепя сердце,
Тащим лямку, как те бурлаки на Волге.
Вообще никак не двинемся с места сами, не то, что там барку или уж телегу…
А что там по плану, по программе, по разнарядке…
Запишем раз, напишем два, а на три своруем, утащим, схалтурим, смастрячим…
Ни начальства, ни Бога, ни чёрта и ни долга ни перед кем и ни перед чем,
Не останавливаясь, не стесняясь, не переча и соглашаясь, традиции не нарушая,
А Васька слушает, да ест, а не подмажешь – не подъедешь,
Пиши-пиши столица… А мы, провинция, своим укладом проживём —
Вы нам не указ, Европа да Америка нам не пример, Китай нам вовсе не приказ.
Как жили так и будем жить, каждый дуть в свою дуду и пить не бурду, а уже Бордо,
Иногда продрав спозаранку опухшие глаза, глотнув мохито, мартинчику с капучинчиком,
Прослезиться, усомниться ненадолго, пофилософствовать и хряпнуть
По полста…беленькой холодненькой из поллитровки запотевшей,
Ах, если нет, ну тогда и можем тяпнуть и бормотухи с самогоном,
Потом шлифануть рассолом и закусив хрусткими да малосольными,
Дальше больше чаще встречаться с друзьями малохольными,
Надо б с кем поболеть за футбол, хоккей, пивка попить похолодней.
Лишь бы умом совсем не тронуться, погулять сперва, работа подождёт,
Не убежит же никуда, не волк… Мы сами не звери тож …
Покуда время терпит… Жива Расея-матушка, слышишь плач надрывный
Над реками, под облаками-небесами, над горами и долами?
Всё вековечно и неизменно под луною серебристой.
И нечего спешить, всё чин по чину, чередом своим
Неспешно, незаметно, да и то, чтоб не приведи господь, с опрометчивости
Палки не перегнуть, дров не наломать, а то потом костей не соберёшь
Грехов не утаишь, как шила… Чего уж…
Про-кукали, профукали, опростоволосились,
Опрокинули еще по сто, и прослезились!
Ах, судьба-судьбинушка кровавая, к люду простому безжалостная.
И когда уже надерёмся то и в пляс, что называется с присвистом.
Лишь бы не война, проживём как-нибудь, и так сойдёт,
А если враг придёт, то мы уж завсегда,
Умрём как один, ни врага, ни себя, никого не щадя.
А там как получится, бабы разберутся опосля,
Разберут руины, вспашут поля,
Нарожают деток — и всё вернётся на круги своя…