Светлана Зарубина 

Юрга. Страницы истории

А начну я эту страничку моей повести с Гимна Юргинского машиностроительного завода, который появился в дни празднования 60-летнего юбилея в 2003 году. Музыка написана Л. Большаниным, слова Б. Бурмистрова

У нас одна история с тобой,

Сибирская притомская земля.

Одной с тобой мы связаны судьбой,

Мой город,  мой завод, моя семья,

Станочник, инженер и сталевар —

Главней профессий не найдешь в Юрге,

И в этом есть, наверно, Божий дар-

Творить во имя жизни на земле.

 

 

 

 

17-летними девчонками в составе отряда молодых рабочих прибыли на станцию Юрга Сыч Клавдия Ивановна и Разумовская Антонина Андреевна. 18 суток тащился состав по великой матушке-России, 18 суток – путь в неизвестность, чтобы как-то скоротать время в пути – сочинили песню и всю дорогу ее пели:

 

Эх, война, проклятая война,

Сколько горя ты нам принесла,

Школу ФЗО открыла,

И Юргой нас наградила,

Эх, зачем нас мама родила!

 

Вспоминает Сыч Клавдия Ивановна.

Осенью 1941 года нас, девчонок, повезли в Унтервальский район, в немецкие села. Немцев уже переселили в Сибирь, остались дома, где нас и поселили. До холодов мы работали в колхозе и ждали, когда нас увезут назад, домой, но за нами не приезжали. И тогда мы решили пешком по снегу, по грязи идти домой. Шли почти весь день. Мокрые, грязные, голодные мы остановились у одной бабушки. Она нас обсушила, накормила, а утром мы двинулись дальше. Но нерадостное было возвращение домой. Уже стали приходить поезда с ранеными,отводились на отдых войска.

 

Молоденькие мальчишки набивались в дом, человек по 10-12, располагались на полу, рядом с железной печкой, которая топилась углем. Так каждые три дня: одни приходили, другие уходили. Так нам их было жало.

А в 1942 году объявили мобилизацию, мне тогда было всего 16 лет. Собрали нас молодых, смотреть страшно, дети, кое-как одеты, у кого за плечами котомки с сухарями, у кого-то узелок. Отправили нас в Энгельс, там формировали ФЗО, а оттуда в Новосибирск — тогда еще не было  Кемеровской области. Восемнадцать суток ехали в товарняке.

Спали на соломе. Зароемся туда, как поросята, холодно уже было. Кормили только на больших станциях, маленькие –то проезжали.

Вот привезли нас в Новосибирск, а оттуда сюда, в Юргу. Приехали ночью, холод жуткий. А мы-то, почти раздетые, обовшивели все, нас ветром сдувало. Построили нас строем и повели на пятый участок — это там, где сейчас районная больница. Поселили нас в бараки, там только нары двухэтажные были. А через месяц нас на первый участок повели, там уже в других бараках стали жить.

В первое время мы с мастерами ходили в цеха, знакомились с работой. В это время уже достраивали 23 цех – механический, 59 цех — ремонтный, 31 цех – инструментальный. А 10 цех, металлургический, начал работать под открытым небом. Люди, как жуки,  копались, торопились  побыстрее  продукцию   выпускать. А в 1943 году и пушки были готовы к выпуску. Работали по 12 часов. В этом же году нам построили общежитие. «Отряд молодых рабочих»- так нас величали. Была у нас воспитательница – тетя Саша, так многие ее называли. Ларек работал, там хлеб мы покупали (пайку свою 700 грамм). А хлебушек- то, какой он был?! Не поймешь из чего! Мы его общипывали и съедали за один заход.

Не дай Бог, чтобы когда-то вернулось то время!

Историческая справка.

12 ноября 1942 года. Юрга – поселок районного центра Юргинского района Новосибирской области.

Дороги войны. Но ним шли не только солдаты, дети тоже. Четверо и пятая мама. Старшей семнадцать, младшей полтора годика. Негде сушить пеленки, негде сесть, негде приготовить что- нибудь покушать.

А вокруг  кромешный ад. Переполненная баржа, взрывы снарядов, крики и плач детей. Кто успел, того тут же сразу отправляют по Волге, а в воздухе вой от немецких бомбардировщиков.

Рассказывает Ефимова Елена Андреевна (запись воспоминаний сделана за 2 месяца до смерти):

В семье нас было четверо. Самая старшая- я, мне в 1942 году исполнилось семнадцать лет. Отца уже забрали на фронт, а нас эвакуировали в Саратовскую область, в город Калинин, теперь он называется Тверь.

(Рассказчица немного ошиблась. Город Калинин — это была Калининская область. Просто позже отряд молодых рабочих был сформирован в г.Энгельсе Саратовской области)

Что успели взять с собой? Мама хорошо шила. Была у нас машинка швейная. Так мама ее с собой взяла. Мы в эту машинку вцепились. А на переправе что творилось! Немец бомбил страшно. Разгонят его, а он опять снова утюжит. Грузили нас быстро, чтобы успеть, пока нет самолетов. А если не успевали, то отправляли вниз по Волге. Стон, плач. Дети уже на барже, родители еще на берегу, а он – с неба. Никогда не забуду! Плыли по Волге  сквозь бомбежку.

Приехали мы на станцию Мокроус, это там, где была Немецкая Поволжская республика. Немцев уже куда-то на восток отправили.  Дома большие, туда нас поселили. Я пошла работать трактористкой, а мама поварихой.

А через 2 месяца пришла мне повестка, девчат и мальчишек по деревням собирали, чтобы ФЗО открыть. Собрали нас в Энгельсе, там сборный пункт был, а потом уже сюда отправили. Ехали долго, холодно уже было.

Приехали в Юргу ночью. Нас выгрузили, построили строем  и повели в столовую. Накормили нас —  и  в бараки… Тогда всего два барака было. Зашли, а там только нары двухэтажные. До места работы  семь километров пешком. Что еще тогда было? Баня была, мы все грязные, завшивленные были.  Она была на первом участке. Нас туда водили мыться. «Темп» еще был, это где мы после работы собирались, танцевали под гармошку, кто-то гитары приносил. Было весело.

Что носили? Да фуфайки, все промасленные, затвердевшие, вот наша одежда. Менялись с девчонками, у кого что было.

     Как  жилось бараках? Страшно! Столько крыс было! Мы с девочками дежурили. Боялись, что загрызут.На ночь ставили таз с шелухой от семечек. Ляжем, свет задуем, а они изо всех щелей, визжат, грызутся. А мы деревянными тапочками  — в них. Разбегутся, а мы свет не выключаем, боимся.

Через шесть месяцев я стала слесарем, начала работать в 23 цехе. Мы выпускали морские пушки. Ох, и громадными они были! Работали по 16-18 часов. А паек получали – 700 грамм. Мы с подружкой засунем его за пазуху, щиплем его, пока за работой. Глядь, а его уже нет. Удивляешься: где же, неужели съели?! А иногда съедим норму за месяц, да еще несколько дней захватим следующих. А потом голодные ходим. Дадут нам иногда талоны в столовую, мы там наедимся, да каша-то была, одна труха, наедимся ее, вроде сытые. А чуть…и опять есть хочется. Страшное время было. Да и сейчас не лучше. Дай Бог, чтобы вы никогда не испытывали того, что испытали мы.

Историческая справка.

Граница поселка простиралась с севера отлога Бурлачихи, в настоящее время это грязный, вонючий ручей, появившийся благодаря стараниям автолюбителей, которые пораспихали свои гаражи на берегах некогда бурлящей и светлой речки, сильно заросшей черемухой, к югу  до железнодорожной ветки, с запада от электростанции. В настоящее время там находится здание мебельной фабрики к востоку до бани. Хотя здание обветшало, но баня работает и пользуется большой популярностью среди горожан разного возраста.

Главной улицей поселка считалась улица, которая называется Ленинградской, протяженностью 200 м от электростанции до бани.

16- летним мальчишкой в составе отряда молодых рабочих на станцию Юрга прибыл Жиздюк Петр Дмитриевич.

Вот что он рассказал:

Мне было 16 лет, когда меня вызвали в сельсовет и вручили повестку в школу ФЗО. Собрали нас, мальчишек, и повезли в город Энгельс, где собирали таких же.Через несколько дней нас загрузили в теплушки  и отправили на восток. Выехали мы 22 октября,  приехали 12 ноября. Снег – по колено! Ночь. Нас построили и повели  месту жительства. На 5-ом участке было всего два барака, называлось это место «Старый сиблаг». Говорят, что до нас здесь жили заключенные. Разместили нас на двухъярусных нарах. В бараке стояла бочка, вода там была, умывались, тут же печка. Топили, чем придется, но холодно было. Спали не раздеваясь. 

Была у нас комендантом тетя Саша. Говорили, что ее муж  вместе с Калининым на станке токарном работал. Жили мы дружно. Друг с другом не враждовали. Работали по 18 часов, иногда ночевали на рабочем месте.

Вот радости –то было, когда нам премию вручили — патефон. Мы его в Красный уголок поставили, это в клубе«Темп», там танцевали. А когда патефона не было, танцевали под гармошку, потом, позже, появился баян.

Мы друг друга знали в лицо. Вечером гуляли парами по улице Ленинградская, это летом, а зимой в клубе собирались. 19 марта 1943 года нас пустили на завод. Четыре месяца мы обучались на территории завода, но в цеха нас не пускали. Это уже когда мы более-менее научились в руках инструмент держать,тогда нас туда отправили.

Выпускали мы тогда береговые пушки- Б2ЛМТ, это была первая продукция, позже стали выпускать пушки на танк Т-34. В цехе висела карта, где мы отмечали флажками продвижение наших войск. Вот так мы работали и жили.

Историческая справка.

В декабре 1942 года были сданы в эксплуатацию и заселены три каркасно-засыпных дома в квартале №8. В настоящее время там располагается пельменная и эта улица носит имя космонавта Леонова. А также был  сдан  шлакоблочный дом на 24 квартиры, шесть каркасно-засыпных дома в квартиле № 7, два шлакоблочных дома в квартале № 17. Сданы в эксплуатацию в каркасно-засыпном бараке квартала № 8 амбулатория и больница на 50 мест.

В составе отряда молодых рабочих прибыла в 1942 году в поселок Юрга и Разумовская Антонина Андреевна.

Вот что она рассказала:

Я родилась в 1926 году, в Саратовской области, Федоровском районе, селе Семеновка. О войне узнали по радио. А отца и старшую сестру почти сразу забрали в трудовую армию.

А мне в 1942 году пришла повестка – Саратов, в ФЗО. Перебираясь через Волгу по мосту, попали под бомбежку. Как перебрались, до сих пор не помню. Собрали нас много молодых девчонок и мальчишек, поселили в общежитие. Мы там пробыли пять дней, а потом нам объявили,что отправляют в Сибирь. Что для нас была Сибирь? Да мы о ней и ничего не знали.Сибирь да Сибирь. Прибыли в Юргу 17 ноября 1942 года. Высадили нас, построили, а холод. Повели на 5 участок, там бараки были. А внутри только нары.

Я выбрала себе специальность электромонтера. Шесть месяцев мы учились, а потом вышли самостоятельно работать. Мы ремонтировали станки, их сюда присылали из Москвы, Ижевска… Уставали страшно,работали по 16-18 часов. Чтобы съездить сфотографироваться в тайгу, надо было брать разрешения. Работали мы дружно. Лентяев было мало. Время суровое было. За любое нарушение могли судить. А мы ребятишками были, домой хотели. Кто-то убегал, их ловили, а потом судили по законам военного времени.

С нами немцы работали. Старший был хороший мужчина. Он нам все объяснял. Умный был, все в руках ладилось, а второй моложе был, он на станке работал. Ох, и злой же он был, нас русских обзывал свиньями, ненавидел, а иногда дрался с нами, специально портил детали. Потом его быстро убрали из цеха. А то, что в то время выпускали на заводе, пусть муж расскажет.

Из рассказа Ивана Алексеевича Разумовского:

Сюда приехал в 1946 году после демобилизации. А что выпускал завод в то время, это уже не секрет.

Пушки 2ЛМ, Б-24, минометы, 134 мм. Морские пушки, Б-34, они шли на подводные лодки и крейсера. А каждый месяц выпускали по 18 штук. А пушечка эта метров 130 длиной. Отправляли на Балтику и Черное море. А позже, в 60-х годах, выпускали космическую продукцию, стаканами называлась наша продукция. Это была очень ответственная и напряженная работа, и мы понимали, что любая наша ошибка будет стоить многих других жизней. И поэтому не уходили с работы, пока все до ума не доводили. А сейчас сами знаете, что завод  умирает, из 20 тысяч рабочих, которые работали когда-то на нем, сейчас чуть больше четверых осталось. Нам, ветеранам, обидно,что такой гигант из одних рук в другие передается. Мы же видим, как все это разбазаривается, растаскивается, разворовывается. Неужели мы  только ради этого столько лет проработали, чтобы так бессовестно кончилось.

Историческая справка.

Цель создания жилищного поселка заключалась в создании жилищных условий для проживания рабочих и строителей машиностроительного завода и других предприятий.

 

Три ордена: орден Красной звезды, орден Красного знамени  и орден Знак Почета  сверкали на груди этого едовласого человека. К сожалению, Григорий Федорович ушел из жизни совсем недавно, не успев даже прочитать все, что было написано. Старшее поколение все быстрее и быстрее уходит из жизни, и надо успеть записать все, что они знают и помнят.

Войну встретил Григорий Федорович  Медведев 24 июня 1941 года в составе военно-десантных войск в Киеве. Житомир … Нашу оборону прорвала танкова яколонна. Задача – остановить любой ценой. В течение четырех дней длился этот кошмар. Смешались земля и небо. Четыре дня! Семьдесят танков осталось на том поле. А молодому командиру артиллеристов после боя вручили орден Красной звезды.

И еще один эпизод вспоминал Григорий Федорович:

Наша разведка донесла, что у нас в тылу появились немцы. Нам поставили задачу: найти и уничтожить! Дали направление, и мы двинулись. По данным разведки до предполагаемого места десантирования фашистов оставалось километров десять. Мы остановились  в километре от деревни, на краю картофельного поля. Вдруг вылезает мальчонка и кричит: «Дяденька, в деревне немцы!» Мы быстренько перегруппировались – и в бой. Всех до одного уничтожили. А если бы не тот мальчонка? Скорее всего, мы бы попали в ловушку, кто знает, остались бы живы или нет.

Что было самое страшное? Война – это страх на всю оставшуюся жизнь. Но самое страшное, когда в чистом поле на тебя падает металл. Вжимаешься в  матушку родную землю и думаешь, чтобы только пронесло.

А еще страшно было, когда по мосту через Днепр переправлялись беженцы, а их на бреющем полете, немцы расстреливали. Стреляли почти в упор. А мы ничего поделать не могли. Стояли и смотрели на это. До сих пор у меня перед глазами этот мост с телами убитых и расстрелянных людей.

А в сентябре меня ранило. На край противотанковой щели упала бомба. Взрыв.Очнулся в госпитальной палате. Врач говорит: «Ногу отрежем, иначе гангрена».

Четыре госпиталя прошел. Ранения были очень сильные. Последний раз в Красноярске лежал. Вышел, пошел работать по специальности. Я по образованию горный мастер.

Затем поступил в Томский Государственный Университет. Закончил физико-математический факультет. Направлен был в Златоуст, а через год, в декабре 1949 года, приехал в Юргу. Работал в ОКБ конструктором, затем старшим инженером, руководителем группы, начальником бюро. В мае 1983 года ушел на пенсию.

      На фронте мы ждали помощи от тыла, знали, что наш рабочий класс сделает все, чтобы приблизить час Победы. Как нужна была помощь тыла: боевые пушки, самолеты, танки… Особенно в первые месяцы войны, ведь в  первые дни  войны практически вся наша военная мощь была уничтожена. Так что наш Юргинский машиностроительный завод стал одной из основных баз по выпуску боевого оружия.

«Здравствуй мать! Прими привет от дочки.  дочь тебе издалека. Я жива, но жизнь моя разбита, одинока, нищенски грустна». Эти строчки были написаны в те далекие годы. Их автору сегодня почти восемьдесят. Баранова Антонина Степановна в ту далекую пору была лишь ученицей 6-го класса.

Вот что она вспоминает:

В 1941 году из нашего района вывезли всех немцев, а нас, учеников, отправили работать в эти села. Когда мы туда приехали, то увидели жуткую картину: коровы ревут, их не доили уже неделю, собаки воют, есть хотят. Нам трем девушкам, дали доить по 20 коров, а они не даются и по-русски ничего не понимают. Наревелись мы вдоволь, кое-как их раздоили. А руки после этого гудели, страсть! Потом потихоньку приноровились, привыкли.

В 1942 году нас увезли в Сибирь. На станции стоял крик… родители плакали, а мы криком кричали, да куда ж убежишь, знали, что и наказать за это могут. Собрали нас в Энгельсе, а сюда в Сибирь, через дом ехали. Родители несколько дней ждали этого поезда. Поезд стоял всего несколько минут, а потом двинулся дальше. Здесь, в Юрге, отмечали мое 16-летие.

Четыре месяца мы учились, а потом в 21 цех пошли. Все делали молотком, по специальности я техник-ремонтник. Работали поскольку ноги выстаивали. Начали строить 22 цех, яму под фундамент копали, холодно, костер разведем, погреемся и дальше…

Письма домой писали, ревом ревели.Подружки задумали домой убежать, мы их прятали, а потом ночью посадили их на станции Юрга на поезд, чтобы их никто не видел. До дома они доехали, а там их уже взяли и судили, дали пять лет за дезертирство.

Историческая справка.

В июне 1942 года Исполком   №258 «О приеме и размещении прибывающих из Ленинграда эвакуированных граждан» Эвакуированные были размещены в здании средней школы №1, народного суда, в конторе железнодорожного буфета, в заезжем доме. В связи с тем, что в здании школы №1 были размещены учащиеся Ленинградского механического техникума, дети школы приступили к занятиям с 1 ноября. Исполком принимает решение «О правлении учебного года». Техникум же переводят в каркасно-засыпной барак на второй участок, будущий центр города.

А это рассказ о своей  судьбе Рябоваловой Розы Владимировны:

Я родилась и жила в Ленинграде. Когда началась Великая Отечественная война, я училась на 3-м курсе Ленинградского военно-механического техникума. Начались бомбежки, блокада, голод. Мы еле передвигались, опухли от голода. У меня почти все умерли, а нас, совсем отощавших, ветром сдувало, по Ладожскому озеру, по Дороге жизни вывезли на Большую землю. Как ехали, страшно вспоминать.

Был уже март, лед тонкий, смотри того, как машина под воду уйдет, полыньи, вода по льду течет. Нас последних вывезли из блокадного Ленинграда. От страха я до сих пор почти ничего не помню. Очнулась только в теплушке.

В Юргу мы приехали в начале мая 1942 года. Нас немного подкормили, чтобы мы уже были похожи чуть-чуть на людей, а спустя некоторое время мы продолжили свое обучение.

На базе нашего техникума был создан Юргинский механический техникум. Первое время, конечно, было не до учебы, мы постоянно хотели есть. Да и в баркаах, куда нас поселили, было холодно и неуютно, ведь их строили на скорую руку, потому что сюда постоянно прибывали новые и новые рабочие. В январе 1944 года я окончила техникум и была направлена на Юргинский машиностроительный завод в отдел главного технолога на должность техника-технолога.

Наш отдел размещался в деревянном бараке, все службы находились в одной большой комнате. Там работали в основном кадровые инженеры, эвакуированные из Ленинграда, Краматорска, Сталинграда и Москвы. Начальником технологического бюро был Б.И.Райкин, брат известного артиста А.И. Райкина. Это был человек огромной души, и я до сих пор храню в своем сердце добрые воспоминания об этом человеке. После войны он вернулся назад в Ленинград на «Большевик», откуда во время войны он был эвакуирован.

Работали мы по 10-12 часов в сутки, жили дружно, люди замечательные были.

Я помню один комический случай. Когда мы заканчивали учебу в техникуме, нам тоненьким и хрупеньким девчонкам, выдали огромные мужские сапоги, 46-горазмера, из красной свиной кожи. И вот представьте, я раненько утречком в этих ботинках буквально заползаю в комнату. Я носила 36 размер обуви, а тут 46-ой! Конечно, надо мной посмеивались, и когда такое чудо увидел Б.И.Райкин, он подозвал меня к себе, расспросил о моей жизни в Ленинграде и здесь, в Юрге. С огромным огорчением посмотрел на мои ноги. А утром следующего дня я получила талон на брезентовые туфли и отрез на платье. Этого я никогда не забуду.

В столовую ходили далеко на пристань, это примерно там, где  магазин был, а сейчас я не знаю что там. Вот тащишься туда, чтобы хоть немного голод заглушить. А грязь была такая,что порой приходилось привязывать бечевкой обувь, чтобы не потерять ее в жиже грязи. А ужин привозили на лошадке  прям на работу.

Все доставали свои ложки, миски, кружки и ели прямо на рабочем месте. Вот так мы и жили, дружно, друг друга никогда не обижали. А война окончилась, кто-то уехал, а я вот осталась здесь жить.