Столб на площади.

Моя одежда — саван.

Строится шеренгой  солдатня.

У толпы сегодня развлеченье —

Будут жечь на площади меня.

Дров уже  к столбу  стащили горы,

Ждут, когда же факел зачадит?

Рядом мой соратник дотлевает,

Был при жизни он  грабитель и бандит.

Он-то знал, за что ему коптиться —

Глотки резал,  убивал людей!

Я же под  тот рев толпы надсадный стану пеплом,

 Как колдун и чародей.

Книги я читал, лечить стремился.

Да вот   вылечил монаха одного.

Плоти тот монах куска  лишился,

Я — свободы, больше ничего.

Мне сапог испанский примеряли,

А потом на дыбу вознесли.

Я признался в том, что я исчадье,

Что погибель, матери-земли.

В общем , это  так уже не важно людям —

Главное, что не они в огонь идут!

Очень скоро мой холодный пепел

 Здесь для амулетов разберут!

Вот дровешки  занялися мирно,

 Ветер развевает уж дымок!

Я еще вернусь к вам , верьте, люди!

Встану призраком я вечным  на порог.

Не стыдить!

Стыда не знать вам вечно!

Памятью, что к правнукам уйдет!

Книгою, приметой поколенья!

Иволгой, что в тростниках поет!

Вот огонь уже груди коснулся,

Возношусь я, Божий суд на мне!

Белым облачком  уже  на мне дымится саван

Ангел говорит о Судном дне.