Отболело всё. Сама любовь
Вырывалась из своих оков.
Но не появился тот другой,
Что сменил тот образ дорогой.
И любовь его и создала.
Без страстей, но тихо так ушла.
И осталась только лишь мечта.
А любовь была совсем не та.
К глупому созданию, к себе,
Путь найдешь, незрячий, в темноте.
Я во тьме блуждала столько лет!
Состоялся мой внутри поэт.
Полюбив саму себя такой,
Ей был нужен образ дорогой.
Приняла она свою же боль.
А другой был вовсе не король.
И когда, общипанный, пришел
Бывший образ, созданный орел,
Не было давно уж пустоты,
Заполняли вновь его мечты.
Почему об образе, о нем?
Почему не ночью? Только днем?
Ночью-то все кошки были серы.
Ну а днем-то где вороны белы?
Как бы эту черную отмыть?
Как бы в ней все чувства оживить?
А ведь белой в прошлом я была.
Как же не хватало мне тепла!
Спряталась в свой собственный скафандр.
Не хватало только саламандр
Тех, что не горят в любви огне,
А в мечтах приходят все ко мне.
Я сгорю когда-нибудь и в нем,
Отстрадав, не помня о былом.
А в Якутске, также, как в Иркутске,
Перелет был точно в безрассудстве.
Оставался спрятанным шаман,
И сейчас всё бьет он в барабан.
Ищет и зовет, и ждет кого-то.
Ну, а затянуло всех в болото.
Без любви и солнца гибнут люди,
И вороны белыми не будут.
Для себя останусь только белой,
Но не буду я скоропоспелой.
Мне не надо к стае поспешать.
У вороны белой своя стать.
Не дано обидеть ту ворону,
Если она держит оборону.