Классикой стали известные стихотворные строчки:» Времена не выбирают! В них живут и умирают!» И чем дальше уходит та, или иная эпоха, тем более порождает она, мифов и легенд.
Эта книга, посвящена поколению, о котором, казалось бы , в советское время сказано все: сняты фильмы, написаны горы поэтических сборников, художественных книг и научных монографий. Достаточно вспомнить » Жестокость»,«Коммунист», » Как закалялась сталь» или » Они были первыми» , «В огне брода нет».
Кто из переваливших за четвертый — пятый десяток лет не пел комсомольских песен, не размахивал в детстве деревянной саблей, воображая себя буденновцем или чапаевцем? Кто из зрителей старшего возраста не смахивал слезу, видя кадры с умирающим коммунистом, гениально сыгранным Евгением Урбанским?
И споры об этом удивительном времени и его людях, не смолкают до сих пор, так же, как не смолкали при жизни тех , кто был свидетелем и участником событий . Как и любое время , оно вместило в себя все: подлость и низость, беззаветную храбрость и мужество, жестокость и гуманизм.
На волне » перестройки» поминание страниц прошлого с оттенком уважительности стало выглядеть, как нечто дурно пахнущее, квазипатриотичное. Стали поднимать на щит Солженицина, его «Архипелаг ГУЛАГ» и громогласно вещать о » расстрелянном поколении», забывая о том, что время — понятие сложное, оно не может быть одноцветным.
Оказалось, что «общечеловеческие ценности», которыми попытались заменить впитанное с молоком матери и кровью дедов и прадедов понятие советского строя, героев гражданской и отечественной, — продукт малоценный, ведущий к появлению потомства, с душевным и мозговым вакуумом. Вместо тех стандартов, на которых воспитывали советских людей: » комиссары в пыльных шлемах», » комсомол — моя судьба» и» непобедимая Красная армия» , — на авансцену полезло на краткий срок умиление перед дореволюционным прошлым и душечками поручиками белогвардейского разлива. Вскоре оказалось, что примитивное деление , как и в советские времена , на своих и чужих не имеет перспективы для понимания истории.
История — наука, где невозможно абсолютно точное знание. Прошлое относительно. В одно время жили и делали свое дело подлецы и герои, карьеристы и подвижники идеи. Современниками были кровавый нарком Ежов и гениальный физик Ландау,Мейерхольд и палачи из застенков, воинствующие безбожники,крушившие храмы и вопившие: » Мы на небо полезем, разгоним всех богов !» , и великий педагог Калабалин, выученик знаменитого Макаренко, не давший пойти тюремными коридорами тысячам беспризорников; бездарности и приспособленцы уровня Лысенко , прославленные летчики Чкалов и Громов, полярники Папанин и Кренкель. Эпоха, сравнительно небольшая по временным рамкам, вместила то, что легло чудовищным грузом на плечи миллионов людей — гражданская война, коллективизация и Днепрогэс, Магнитка и Комсомольск , Кузнецкстрой иколоссальный рывок в образовании и культуре, Комсомольск — на —Амуре, ГУЛАГ и Великая Отечественная, первые пятилетки и волны репрессий.
Мой роман — не просто остросюжетная книга о судьбе человека, сыне своего страшного времени, ставшего заложником обстоятельств и честно выполнявшем, трудную и смертельно опасную работу разведчика. Скорее , портрет на фоне эпохи.
Пусть кому-то, вскормленному на книжных и киноштампах последних лет, покажется, что в книге отсутствуют или смягчены необходимые атрибуты времени : злобные людоеды-чекисты, генералы-мордобойцы, застенки НКВД, уголовные авторитеты , ненавидящие власть, затравленное и запуганное население, доносящие брат на брата, сын на отца. Что и говорить , частично иэто было в кровавую , героическую, горькую и великую эпоху.
Но тому, кто будет судить об этом времени лишь по этим моментам, никогда не понять полностью наивное, терпеливое и стойкое поколение, чья юность пришлась на 20-е годы минувшего века. Для этих людей не существовало слова «невозможно». И это невозможное предстояло совершить им. Восстановить страну после гражданской войны , пережить коллективизацию и ГУЛАГ, насмерть встать в огне 1941 года, поднимать державу из руин и пепла. Героика того времени и заключалась в том, что люди эпохи в массе своей не видали ее в своей жизни и работе. В первую очередь для них основным было дело, которое тебе поручено.
И самое главное, были люди, верившие в то, что «мы наш, мы новый, мир построим!» И недаром один из персонажей книги, чекист Семен Гендин , в будущем один из асов советской контрразведки , едущий со смертельно опасным заданием , по разоренной стране, так объясняет позицию свою , причем , без пафоса и бравады: » Я в революцию пошел, потому что мир новый строить хочу. Вот на этих самых руинах старых… «
Он человек своего времени, со своими оценками и воззрениями, присущими эпохе. Возникает вопрос: какой меркой , мерить его и людей одного с ним поколения, с их принципами и устремленностью в счастливое будущее ? Многие из них, лишь в возрасте 12 — 15 лет , получили возможность научиться читать, считать и писать , а честность в быту ставили на один уровень с честностью в работе. Они с упоением цитировали Светлова, Маяковского и Багрицкого с их верой в грядущее счастье человечества, десятки раз ходили в кино, чтобы , сжимая кулаки и стискивая зубы, глядеть, как борется с уральской волной легендарный Чапай или ведет в атаку бойцов знаменитый Щорс.
Могут возразить: что толку ворошить минувшее? Ведь прошло почти столетие. И если прошлое так безвозвратно кануло в Лету, почему же с таким усердием и остервенением наши бывшие братья по единой стране переписывают учебники и крушат памятники? Словно не дают кому-то покоя , жгут сердце и глаза, постаменты и мемориалы, свидетели былого братства, минувшей славы.
Четверть века минуло с того момента, когда рухнула выстроенная руками поколений великая держава — СССР.
Неоспоримым фактом является , что последние легендарныемогикане эпохи — знаменитый разведчик, диверсант, полковник Старинов, наркомы Каганович и Молотов, генералы МГБ Судоплатов и Пятовранов, ушли в конце 20 — го века, в начале столетия — 21 — го. И тем, кто только начинает жить и тем, кто родился в советское время, как наследникам советской эпохи , стоит помнить, кому обязаны они своим существованием на этой планете. И недаром в свое время прекрасно отношение к прошлому и настоящему выразил Твардовский: «И все — от корки и до корки! Что в книгу вписано вчера! Все с нами — в силу поговорки, на счет пера и топора!» Судить же о том, удалось или нет отразить в книге черты грозного времени и порожденного им поколения, предоставляю читателям.
С уважением, автор.