По тайге, по мертвым , мерзлым землям,
Там, где нет ни крова, ни угла,
Ниточка дороги магистральной
От Урала по Сибири шла.
С матом, песнями, с чахоточным надрывом
Повели ее трудяги-мужики.
Сколько их с Кубани, с Вятки, с Волги,
Из Рязани, с матушки-Оки
Инструмент , лопаты да мотыги, динамит — утлые кирки
Сколько их осталось здесь навечно?
Здесь смертей — считать не сосчитать.
Гнали ветку гиблой магистрали, поминая Бога-веру-мать.
И однажды на разьезде дальнем
Дали им возможность отдохнуть,
Ведь пурга и ветер дико воет.
Через пару суток
Снова в путь.
Вот барак , что из корья собрали,
Каменку поставили в углу
И штаны с бельишком — на прожарку.
Сами же — на нарах, на полу.
Вонь стоит, глаза от дыма режет,
Да не страшно,
Ведь под крышей мы.
Тощие котомки развязали
То, что взято у людей взаймы:
Хлеб, чеснок, селедка, жбанчик водки, —
Закусили, да по чарке, от души.
Кто уснул, а кто-то вспоминает
Дом родной, березы-камыши.
Парень полуголый, с хриплым кашлем,
Выдохнул: «Конец нам здесь, ребята!
Будь же проклят, этот вот Урал!
Сколько здесь костей осталось наших !
Кто нас словом добрым поминал?
Ляжем в безымянные могилы!
Кости волкам будут на обед!»
И сказал артельщик поседелый:
-Ты не прав, ну , это, паря, нет!
Голоса раздались:
— Верно, сдохнем!
— Что тут рассуждать?
Конец , ребятки!..
И артельщик перебил сурово:
— А вы думали, что здесь игрушки-прятки?!
Я бывал и в ротах арестантских,
Я войну турецкую ломал!
И сюда пришел я , потому что
края в жизни лучше не видал!
Дикий край, об этом разве спорить?
Так ты память здесь оставь свою.
Тяжкий труд вложи, частицу жизни
В этом самом гибельном краю!
Хмыкнул кто-то: Память — эко слово!..
Кто потом нас будет поминать?
И артельный усмехнулся скупо
-Надо полустанок нам назвать!
Кто-то хрипло рассмеялся:
-Дядька! Ты, наверно, лишнего хватил?
Тут тащи, давай, тяни, ворочай!
Жми, пока хватает твоих сил!
Возразил другой: — Да нет, ребята.
Станция как память будет нам.
Лично я, коль жив останусь, эту память детям передам.
И проснувшись в уголке у печки,
Кто-то вдруг негромко произнес:
-Не назвать ли станцию Елена?
Красовита баба, не вопрос!.
Пусть с характером порой и нравным,
Да ведь бабы с норовом всегда.
Пусть же тут стоит, цветет Елена,
И растут пусть рядом города!
Едкий дым махорки заклубился…
-Ну, а что, ребята?
В жилу нам!
Мы с Еленой этой в путь далекий!
Путь с Елены — ровно пополам!
Дверь открылась, с облаками пара
Инженер-путеец вдруг возник.
Снял фуражку, голова седая,
А годами вроде не старик.
— Вы чего тут, парни, расшумелись?
Ночь глухая, а в бараке крик.
Тут артельный произнес негромко
-Ваше благородие.. тут речь.
В общем, мы артелью нашей просим,
Станцию «Еленою» наречь
Инженер устало улыбнулся:
-Хм. Елена? Ладно , впишем мы в журнал.
Нам наутро шпалы класть и насыпь.
А сейчас, чтоб каждый, парни, спал.
А наутро вновь все закружилось,
Вновь лопаты, кубы да версты.
И осталась станция «Елена»
Символом негромкой красоты.
Век прошел, второй уже в полете.
А жива «Елена» до сих пор.
То в снегу, то в зелени таежной
Женщиной меняющей убор.
Гордая сибирская хозяйка —
Ты ее в работе догони.
Темной ночью и при свете солнца
Поездов нарядные огни.
Ты стоишь сибирской статной девой.
Некогда артельщик имя дал.
Шпал и рельсов пролегли меридианы —
Здесь открыт для вечности портал.