Татьяна Ерошенко

Он так сильно задувал. Точнее он не задувал, а завывал. Казалось, этот вой никогда не закончится. За окном ничего не видно — метёт, метёт, и нет этому конца…

Я пытаюсь растопить печку, но у мня ничего не получается. Мне всего-то шесть лет. Беру большой нож и начинаю от сухого полена отрезать маленькие щепочки. Нож соскальзывает, не хочет поддаваться детской настойчивости, а дома очень холодно.

Наконец-то нож начинает поддаваться мне. И вот я щепочки закладываю в печь, кладу бумагу, сухие дрова. Ах, да! Надо обязательно открыть трубу, иначе весь дым пойдёт в квартиру.

Теперь спички. Мама всегда говорит, что со спичками надо осторожно. Я подставляю старый табурет и пытаюсь достать спичечный коробок с буфета. Получается.

С первого раза спичка не хочет загораться. Она то вспыхивает, то гаснет. Так продолжается совсем недолго. Я решаюсь в последний раз… и вот появляется огонёк. Такой маленький,тоненький.

Теперь надо спичку поднести к бумаге — мама так делает, а потом убедиться, что бумага загорелась, и закрыть топку. Всё делаю, как по инструкции, и вот тоненький огонёк начинает облизывать щепочки, а от них переходит к дровам.

Я закрываю топку и чуть-чуть открываю поддувало. Стою и смотрю через узенькую щёлочку, как начинают гореть все дрова.Потом, когда они разгорятся, надо будет подложить ещё. А пока я ставлю на печку кастрюлю с супом и жду, когда он согреется.

Я дома одна. Мама на работе, а старшие сёстры в школе. Я беру стул и присаживаюсь у печки, а дрова тем временем догорают, и я подкладываю ещё дровишек. Они сначала не хотят загораться. Несколько поленьев сырые, но в перемешку с сухими тоже загораются.

Меня охватывает гордость — я сама растопила печку! Мама придёт, а в квартире уже будет тепло,уютно.

Пока я об этом думала, дрова прогорели, подложить больше нечего. Я обуваюсь в валенки, надеваю свою старенькую шубку, шапку, беру варежки и иду в сарай за дровами. Выхожу в подъезд, спускаюсь со второго этажа и… выхожу навстречу завывающему ветру.