Олег Бобров. Облака плачут кровью. ч.2. Братство, идущее во мраке. Глава 2
Чагрул–бек, брат правителя сельджукской державы, Тогрул-бека, его верный спутник в боях и походах, делах мира и войны, был уже стар и выглядел безразлично к этому шумному, злому, азартному миру.
Его морщинистое лицо, украшенное несколькими сабельными шрамами, не выражало интереса ни к посольству Караханидов , ни к их дарам : драгоценному оружию, ларцу с драгоценными камнями, золотыми и серебряными чашами, украшенными изречениями из Корана.
Слабое оживление , на лице старика, возникло лишь при виде, посланных в дар великолепных персидских и туркменских коней. Так , порой, молодым задором, вспыхивает лицо человека, ярко прожившего жизнь свою, и теперь, на склоне лет, повествующего о самых ярких страницах ее, тем, кому еще предстоит жить.
Чагрул — бек откашлялся и глуховатым голосом, сильно ослабленного человека, поинтересовался:
-Как поживает брат наш, великий Тобчи-хан, великий Буритегин? Все ли в порядке в державе его?
Дахир склонился в поклоне.
-О, великий хан, все в порядке в державе, Тобчи-хана. По–прежнему крепка его рука и конь наш, стоит оседлан, а клинок отточен.Дружбы в подлунном мире, между державами нашими, желает он.
Наместник Хорасана, видимо утомленный даже этой краткой беседой, устало выдохнул:
-Благодарю тебя, почтенный посол. Пусть текут дни, по желанию твоему. Тебе и воинам твоим, отведут достойные вас помещения. И все время пребывания в Рее, ни в чем не будете вы нуждаться. За жизнь и здоровье посла, отвечает честь моя.
… В посольских покоях, Дахир проводил мало времени. Большую часть дня, он ходил по обильному городу, славному своим прошлым и настоящим, разговаривал с людьми, приглядывался, прислушивался, заглядывал в лавких, слушал проповедников и дервишей.
Все было обычно, воины, неотрывно сопровождавшие посла, не могли нарадоваться такой службе. Ходи, ешь за счет ханской казны, приценивайся, покупай, играй в кости, ласкай шармут, или кури дурманное зелье . Главное, не теряй посла из вида, тем более, что каждый день, с Дахира сопровождали десяток человек, а остальные могли предаваться удовольствиям. И даже наметанные глаза степняков, не могли приметить, что Дахир, посещает одни и те же места, словно ищет кого -то , обитающего здесь, но усиленно скрывающего присутствие свое.
Так прошло пять лун. Тень Загросского хребта, легла на Рей, ночная ласковая тьма, окутала веселый многолюдный город. Опустели базарные лавки, смолкли крики муэтдинов, погонщиков скота, водоносов.
Дахир, сотворив молитву, погасил светильник , и устало вытянулся на ложе, мысленно перебирая в памяти, лица, разговоры. Но вот веки его сомкнулись , и сон, легкой туманной дымкой начал овевать мухтасиба.
Внезапно, Дахир ощутил, как чья-то рука легла на его плечо. Он взвился одним прыжком, и длань его нырнула под подушку за кинжалом.
Однако призрак возле ложа, закутанный в неразличимое в темноте одеяние, продемонстрировал Дахиру лезвие клинка и едва слышно бросил: -Твое оружие у меня, почтенный. Не волнуйся. Тебе не причинят вреда. Меня послали передать, чтобы завтра после закрытия городских ворот ты ждал у старого киряза ( канала), за одинокой чинарой. В двух фарсангах пути от города. Проповедник веры истинной, которого искало сердце твое, желает видеть тебя.
И человек исчез, словно поглотила его ночная мгла.
Дахир вытер выступивший на лбу холодный пот, осознав, что человек, прошедший через два кольца охраны, бесшумно открывший двери и извлекший клинок из-под подушки, мог так же бесшумно вонзить сталь его в горло и исчезнуть, не оставив следов. И теперь стоило подумать о том, что если у главы поборников истинной веры ходят в подручных такие люди, подобные порожденьям иблиса, что же представляет из себя тот, кому они подчиняются?..
Дахир ехал верхом в сопровождении всего одного воина. На лице того царило полнейшее безразличие человека, давно привыкшего рисковать своей жизнью. Едет по каким–то делам тайным дворцовый мухтасиб. Значит, так надо. Придется драться — будем драться. Все в руках Аллаха.
У старой чинары, видной издалека, слегка освещенной бледным лунным светом, Дахир приказал спешиться. Они слезли с седел и чуть потоптались, разминая ноги. Тени, вынырнувшие из мрака, появились словно из-под земли. Передний из них знаком предложил путникам оставить оружие и коней. Дахир и стражник повиновались. Их взяли за руки и, завязав глаза, повели куда-то. Путь был недолог. Сильные руки , судя по звуку, отворили дверь, и с глаз Дахира спала повязка.
Крошечная хижина. В таких обычно пережидают непогоду пастухи и рыбаки. Убранство достойное дервиша: чаша для воды, тлеющий светильник, огонь в очаге, грубо сколоченный стол, ложе, забранное грубым одеялом. Человек с закутанным лицом произнес глуховатым, чуть надтреснутым голосом: -Ты хотел меня видеть, посланник Караханидского хана, Дахир? Я перед тобой. Меня зовут Мухаммед эль Рей. Я глава тех, кто идет по стопам веры истинной, кто готов выгрызать и выжигать скверну, разъедающую тело ислама. Я слушаю тебя!
В голосе хозяина звучала такая непоколебимая сила, уверенность в своей правоте и готовность драться за нее, что Дахир, ответил совершенно искренне:
-Я очень много слышал о тебе и людях твоих, почтенный уроженец Рейса. Приклони слух свой к устам моим. Дело веры — дело святое для истинных мусульман. Черви сомнения грызут души правоверных, владетели делят власть. Силой оружия можно власть захватить, но для того, чтобы удержать ее, нужно братство не только, умеющих убивать, но повиноваться, слышать и слушать. Мой великий хан терпимо относится к течениям веры, но сейчас главный враг и для вас и для нас сельджукские султаны. Глаза и уши, — вот что необходимо любому владыке, стремящемуся удержать власть. За советом твоим пришел я к тебе, глава поборников истинной веры. Я не предлагаю тебе деньги, зная бескорыстие твое. Предлагаю дружбу.
Хозяин таинственной хижины мелко засмеялся: — -Истинно говоришь, почтенный Дахир! Повиноваться и слушать! Ты уже смог убедиться, что те , кто верен мне, умеют многое. Сейчас, ты увидишь еще кое-что.
Повинуясь едва заметному жесту, на пороге возник закутанный в черное одеяние человек.
Мухаммед эль Рей бросил негромко: — -Юсуф, видишь огонь в очаге? Выстави руку над пламенем.
Вошедший скинул накидку, оказавшись еще совсем молодым парнем, и вытянул руку над самым огнем. Спустя мгновение понесся запах пылающей плоти , и хижина начала наполняться тошнотворным запахом горелого мяса. Лицо человека оставалось неподвижным, несмотря на то, что кисть его и ладонь покрылись ожогами , так же недвижимы остались физиономии главы исмаилитов и Дахира.
Мухаммед эль Рей, поняв, что добился нужного эффекта, сделал знак, и человек, чья плоть только что горела, исчез по-прежнему безмолвно. Ни стоном, ни вздохом, не выразив признаков чудовищной боли. Создавалось впечатление, что он под действием дурманящих зелий или вообще, отрешен от этого мира.
Дахир в знак почтения, склонил голову: -Достойно удивления и подражания. Язык мой безмолвствует, а на устах моих печать молчания, почтеннейший. Следовательно, нам есть, о чем говорить. Наши владыки, твой халиф Каирский из дома Фатемидов и мой, Тобчи — хан из династии Караханидов, разделены горами и песками. Им нет смысла враждовать. У Исы свой путь, у Мусы свой. Главный враг общий — сельджукские султаны, пожирающие все новые и новые земли! Как уже и говорил я, слышать приходилось мне, что есть много умеющих слышать и видеть, молчать на пытках, убивать и исчезать, в стране Хань. Таких зовут там — «Божественная паутина», в Каире и Мисре, таких зовут — «Люди дороги» , и для них есть целые трактаты наставлений. Есть люди, которым повинуются они. Их называют «секретарями по тайнам». Но то , что я вижу в твоем лице и лице твоих собратьев, достойно высшего удивления и поучительности. Хозяин хижины ответил бесстрастно : — -Это лишь начало, поверь мне, почтенный Дахир. Они будут служить только мне, и слова истинной веры будут литься для них лишь через мои уста. Они будут соблюдать чистоту духа и тела. Трава наслаждения позволяет им переносить любые трудности и воспарять духом.
Дахир слушал неторопливую речь хозяина, недаром получившего звание наиба(проповедника), и понимал, что в первый раз за свой долгий, страшный век, столкнулся с человеком, перед которым аталыкские головорезы, и он сам, мухтасиб великого хана, искусник в делах тайных, не более, чем хорошо обученные домашние псы перед матерым волком, несмотря на то, что хозяин хижины был еще очень молод. Мало того, мухтасиб отдавал себе отчет в том, что жизнь его висит сейчас на паутинке. Сочтет глава исмаилитов , что гость опасен или узнал слишком много, Дахир исчезнет с лица земли, подобно пылинке под дыханием урагана.
Был человек , и нет!
Если обнаружится его исчезновение, Тобчи-хан будет спрашивать с Чегрил- бека, который и так уже одной ногой в могиле.
А измаилитов ведь нет, они люди-призраки. Как спросить с того, кто то ли есть на земле, то ли его нет? Воин–охранник явно не поможет ничем. Наверняка сейчас ему дали дурманного зелья и пребывает он в райских сновидениях, общаясь с ласковыми девами рая, порожденными помраченным сознанием. Однако Дахир был из породы людей, которые, начав какое-то дело, доводят его до конца, пусть даже оно будет последним, что предстоит совершить в жизни этой.
Они проговорили еще пол-стражи, не сказав друг другу и десятой части того, что знали и о чем догадывались.
Когда небо над предгорьями Загроса начало светлеть, Дахир поднялся : -Почтенный Мухаммед аль Рей, разреши выразить тебе, мое восхищение содержательной беседой и гостеприимством. Мне пора.
Хозяин хижины, склонил голову в поклоне:
— Благодарю тебя, мой славный гость. Истинным наслаждением души и разума , была наша беседа. Позволь осведомиться, когда собираешься ты покинуть Рей?
Дахир развел руками:
— Все в длани Алллаха! Я жду повеления от владыки своего, великого хана. Прощай же, почтенный хозяин.
Внезапно, измаилит улыбнулся странной улыбкой, похожей на оскал: -На обратном пути длань моя будет распростерта над тобой, гость мой. Люди истинной веры,будут незримо сопровождать тебя!
Обратным путем Дахир и воин ехали не спеша. Охранник, едва успевший прийти в себя, после дурманного угощения исмаилитов, покачивался в седле, усилием воли, разгоняя остатки сладостных сновидений. Дахир был погружен в свои мысли.
Пройдет совсем не много времени и проповедник Мухаммед эль Рей, превратится в грозного « Старца горы», создавшего в неприступной крепости Аламут, секту ассасинов , неуловимых и бесстрашных убийц.
Им и «людям дороги» Каирского халифа предстоит принять на себя первый удар закованных в сталь голубоглазых крестоносцев, их будут смертельно бояться грозные сельджукские султаны и правители крестоносных государств, обосновавшиеся на Ближнем востоке.
Мало этого, оба бывших соученика «Старца горы», Низам эль Мульк, выдающийся мыслитель востока, и знаменитый Омар Хайям, окажутся в числе приговоренных к смерти, своим бывшим другом.
И если Омара Хайяма по неясным причинам смерть минует, то Низам эль Мульк, погибнет от удара ножа подосланного убийцы-фанатика. Парадокс истории, пахнущий кровью, заключен в том, что если Божественная паутина страны Хань, переживет все взлеты и падения Китайской империи, если ассасины и люди дороги Каирского халифата и Дамасского халифата переживут столетия, оставив свой след в истории, оживая в легендах , зловещих сказаниях и наставлениях по искусству убийства и шпионажа, то люди дороги, рассыпавшейся на обломки Караханидской державы, рассеются по всему востоку, после того, как огромное государство, рухнет под натиском сельджукских султанов .
И Дахир, все сделавший для создания своей сети людей , умеющих слышать и видеть, живущих по принципу «убить и уйти», гораздо более широко глядящий на мир, чем ханьцы и измаилиты, останется лишь в легендах, передаваемых из уст в уста.
Ничего этого, конечно же, Дахир не знал и знать не мог. Да он и не заглядывал так далеко, будучи человеком времени своего.
Мир качался и рушился. Никто, от могущественных владык до последних оборванцев, не мог предречь, что будет в день грядущий!
Приказ хана о возвращении в Аталык гонец привез через пять лун. В письме было указано, чтобы Дахир поторопился.