«В России театр очень многие годы был светской религией. А для тех, кто в нем по-настоящему служит, и для тех, кто нуждается в вере и не находит ее в религии, я считаю, что для них остается», — эти слова Натальи Васильевны Никитиной можно в полной мере отнести к Александру Макову. Потому что его жизнь в Театре Дождей – это именно служение. Служение искреннее, самоотверженное и беззаветное, которое вполне можно сравнить с религиозным подвижничеством.
А началось все с того момента, когда он вместе с Натальей Никитиной и её сторонниками ушел из театра «Суббота». И покинув «Субботу», они оказались на улице. Во всех смыслах.
Ребята собирались на квартире своего товарища Сэма Петрова, потом их временно приютил ДК при Заводе Урицкого. «Я уже всё и не помню, – говорит Саша. – Помню, были в каком-то подвале, актовом зале при фабрике Госзнак и даже в помещении протестантской церкви, там зал большой, отличная акустика. Но все это было не то.»
Период неприкаянности и бесприютности продолжался до тех пор, пока бездомные актеры не оказались на Фонтанке, 130, в помещении бывшего красного уголка РЭУ. Сначала они здесь были не одни. Вместе с ними в маленьком полуподвале размещалась организация Народный фронт и какой-то фольклорный коллектив.
Но судьба решила улыбнуться молодым мечтателям, и через некоторое время, после различных перипетий в помещении на 112 кв м они стали единственными жильцами. У них появился свой дом. Свой театр. Они назвали его Театр Дождей.
«Первый спектакль мы сыграли 7 января. Тогда это был обычный день, праздник ещё никто не отмечал. Но так вот совпало. Случайно. Хотя, я не думаю, что это случайно», — улыбается Саша.
Нет, конечно, не случайно, что звезда Театра Дождей, как драгоценный дар нашему миру зажглась именно в день Светлого Рождества . И первым спектаклем стала именно сказка. «Наш первый спектакль здесь назывался «Тик- так, тик- так, время это не пустяк». Я играл в нем роль Петуха. Это был спектакль для детей, сказка на Новый год», — вспоминает артист.
Свой маленький дом молодые основатели обустраивали с любовью и отчаянной бесшабашностью, присущей юности. Для них не было ничего невозможного. «Трудностей? Вот говорю, просто положа руку на сердце, никаких не было трудностей. – рассказывает Александр,- Вот лично для меня трудностей не было! Я был там, где я хотел, с теми, с кем хотел, и делал я то, что хотел. Мне все нравилось и все было интересно! Захватывал любой процесс! И я просто был счастлив! Я и сегодня счастлив, – сказал он, чуть помедлив, — но это немного другое счастье. Уже приходит мудрость, рассудительность. А тогда мы не думали, что что-то не сможем. Всё в Театре было сделано нашими руками, мы все делали сами. Я вот проводку делал. Сейчас смотрю – Господи! Как я это делал? Я же не умел! А тогда все пробовали, брал провода – соединял, если тряхнет – значит неправильно, смотрел, как по- другому сделать. И так во всем.»
Вот так на Фонтанке 130 потихоньку забилось живое сердце Театра Дождей. Сначала в репертуаре было всего два спектакля. «Тик, так» у нас был и «Чайка» . Ещё «Свифт», но его мы играть не могли, не было ни декораций, ни реквизита, ни костюмов. Всё осталось в «Субботе». Потом у нас появился спектакль «Последняя женщина сеньора Хуана». Я играл там Михо. Поэта.
С этой ролью у Саши было связано много смешных моментов, о которых он рассказал в 96 году на своем творческом вечере.
«У меня была записная книжка, где я записывал текст финального монолога. И вот на очередном спектакле я открываю, нет текста. Кто-то из актеров вырвал листочек, по доброте душевной. И вижу – вокруг все смотрят, партнеры мои, и смешинки такие в глазах, смотрят с любопытством – Ну что, давай. Я начинаю говорить. Начало то всегда помнится. Первая фраза. А потом… Я начинаю что-то говорить, потому что чувствую, если не буду говорить, спектакль вообще провалится, но потом оказалось, что лучше бы я этого не говорил, потому что спектакль не то что провалился, в нем сместились все акценты – исполнители, которые стояли за столом и слушали ,вернее уже не пытались слушать, они легли на стол от смеха, зрители тоже легли на стулья от смеха, Хуан, который должен спать с Кончитой спокойно, я вижу – балдахин качается, тоже от смеха…»
И заканчивал Саша этот монолог фразой «Каменный гость». А в тот раз, когда не было текста, он сказал – «Медный всадник». «Я так сказал, ну статуя, командор, медный, у меня ассоциация пошла, и я сказал – Медный всадник. Причем я чувствую, какая-то пауза возникла, по- моему, не то, но уже было поздно. А есть правило – оговорился, уже не поправляйся, зритель – он поймет. Замечательно было. И много таких смешных моментов. Мы с Колей Дручеком когда эту роль по очереди играли, то у нас даже соревнование было – кто этот монолог круче скажет, кто больше вызовет смеха у зрителей, но чтобы это было оправдано. В стиле роли.»
Саша помнит, что за роль Михо ему впервые подарили цветы. Зрители с самого начала заметили и полюбили этого молодого актера. Саша отличался искренностью, непосредственностью, удивительным обаянием и даже не открытостью, а «распахнутостью» души.
«Я не знаю, как это получается. Для меня всегда первой и главной задачей в любой роли остается правда. Оправдание всех слов, жестов. Потому что когда это неправда, я сам это чувствую и начинаю себя просто «съедать» на сцене. Потом удовольствие приходит. Получаешь от роли удовольствие. Самое колоссальное удовольствие получаешь, когда начинаешь импровизировать , причем импровизировать не как актер, играющий роль, а как персонаж.»
Были роли, в которых Саша сразу находил эту правду, и в чертах своего героя находил свои собственные черты. Так, например, «своей» он считает роль Медведенко, из «Чайки». «Я чувствовал и понимал его полностью! Я знал, что он сделает в следующий момент, как повернет голову, как посмотрит. Это было такое абсолютно полное понимание, что мне было очень легко играть Медведенко.»
Другая «чеховская» роль, наоборот, далась Александру Макову очень тяжело. «Три сестры» Наталья Васильевна поставила в 91 году . И Саша играл Андрея Прозорова, брата трех сестер.
Роль получилась ценой трудных и долгих репетиций, которые Саша очень не любит. «Больше всего я не люблю репетировать! Меня ничто так не выматывает как этот процесс. Потому что только начинаешь входить в состояние героя и звучит «Стоп!» и ты выпадаешь из этого состояния и опять надо начинать все сначала! А «Стоп!» режиссер может говорить через каждые две минуты. Меня это очень утомляет, я устаю и выдыхаюсь и бывает, на сам спектакль мало что остается», — признается Саша.
Но даже из усталости актера получаются удивительные вещи. «Мы репетировали «Три сестры», нам не давалась сцена, и мы бились над ней очень долго, я уже был на последнем издыхании. Сел, и уже обреченно так вздохнул: «Ну что… душа моя…» И тут Наталья Васильевна закричала: «Стоп!!! Я знаю, как сделать эту сцену!»
Этот эпизод, где разговор Андрея с Ферапонтом решен как обращение Андрея к своей душе, – один из самых сильных в спектакле! Он наполнен глубоким, я бы даже сказала мистическим смыслом и поднимает эту сцену на такую высоту, что перехватывает дыхание!
Также непросто далась Саше роль Машиниста в спектакле «Ехай». « Я хотел сыграть Мужика. Потому как кому как не мне. Но режиссер Владимир Кутейников сказал, что лицом не вышел. И дал мне роль Машиниста. Я отказывался от этого образа 4 или 5 раз. Потому что это было совершенно не мое. Мне приходилось очень ломать себя на репетициях.
Но когда спектакль вышел, я понял что это хорошо и интересно, играть то, что тебе несвойственно, находить в себе что-то новое. Это интересно для меня, как для актера. Я не придумывал ничего, роль не выстраивал. Я выходил, и всё шло как-то само собой. Возникала волна от зрителей. Иногда сразу я это чувствовал, иногда нет. И в зависимости от этого и складывался образ.»
А вот Джима в «Продавце дождя» Саша Маков играл свободно, легко и естественно. С наслаждением, взахлеб. Это была его роль и с самого начала он чувствовал себя в ней , как рыба в воде. «Джим – это был я. Мне легко было его понять и почувствовать»,- говорит артист.
Можно сказать, что роль Джима стала знаковой и очень яркой ролью Саши Макова. После неё у актера появились свои поклонники , а юные поклонницы даже организовали фан клуб. Александр сегодня вспоминает об этом со смехом – «Это было какое-то недоразумение! Я тогда жил в переулке Бойцова, и возвращался как-то домой около часа ночи. Поднимаюсь по лестнице и вижу – у двери моей квартиры сидит девочка с цветами. Увидела меня и говорит: «Ах, наконец -то мы узнали, где вы живете!» Я ей: «А ну марш домой! Немедленно! Ночь на дворе, скоро метро закроют!» Напугал видно сильно. Она убежала. Я не понимал – что это такое? К чему?»
Считается, что такие явления как фан клубы – это свидетельства того, что артист достиг некоего звездного статуса и славы. Но Саша Маков, честолюбивый, как истинный актер, совсем не тщеславен и подобные проявления не вскружили ему голову. «Ой, да какая там слава! Когда было думать о славе, если надо было прийти в театр, помыть пол, вымыть посуду, подготовить сцену к репетиции, самому подготовиться, настроиться, потом репетиция, вечером спектакль, – машет рукой артист и признается. – Мысли, что я неплохой актер, ко мне стали приходить лет десять назад. Когда стали часто говорить слова всякие, хорошие, комплименты. И я стал к ним прислушиваться потихоньку и думать, что я, наверное, все-таки хороший актер».
Мысли о славе не тревожили душу Александра Макова. Но есть ещё один «не новый элемент», который обычно считается неотъемлемой частью актерской жизни и делает для многих молодых людей профессию артиста чрезвычайно привлекательной. Это достаток и материальное благополучие. Может Саша Маков хотел стать богатым?
«Ага! Богатым! – смеется он и продолжает свой рассказ. – В первые годы, как возник наш Театр, мы играли бесплатно. Про нас никто не знал, нам нужен был зритель. И сначала просто рассказывали там, где ребята учились, работали, чтобы приходили к нам. Сарафанное радио всегда было самым надежным и быстрым источником информации. У нас появились зрители, и мы начали сами печатать билеты, по каким–то смешным, копеечным ценам 1р 50к. У нас же не было тогда финансирования никакого, и мы ничего не получали . Но нас так мало это заботило! Главное – что мы были в театре, занимались любимым делом и были счастливы!»
Начало 90х годов – бурное время. Страну лихорадили перестроечные страсти. Ломались устои, менялись приоритеты и ценности. Главной целью для многих стало заработать как можно больше денег. Тем более, что они, по чьему – то меткому замечанию, просто валялись под ногами, нужно было просто нагнуться и поднять их.
Но чтобы увидеть эти миллионы, нужно было все время смотреть себе под ноги, смотреть в землю. А взгляды странных жителей Театра Дождей все больше были устремлены вдаль, вверх, в небо или направлены внутрь себя. Они смотрели на этот же мир, но видели его по-другому. Поэтому и желания, и помыслы их очень сильно отличались.
«Нас очень мало заботили какие-то бытовые проблемы. Что есть, где спать и т.д. Я подрабатывал на почте утренним разносчиком, – говорит Саша, – вставал в 6 утра, шел на почту, брал кипу корреспонденции и разносил ее по адресам, по почтовым ящикам. К 12 дня я справлялся с этим. А ещё мы с Сэмом Петровым занимались АОНами. Сэм их изготовлял, а я развозил по адресам и устанавливал. А жили в общагах, потом снимали. Был период у меня, когда я жил здесь, в Театре, за кулисами. И тогда вообще мог сутками из Театра не выходить!
А потом нас взяла к себе Молодежка , у нас появились ставки. Стали что-то зарабатывать. И потом настал день, когда я мог заниматься только Театром. Мне хватало. Деньги, конечно, вещь неплохая, – смеется он, – и бывает, в отпуске особенно, так накатит чувство раздражения даже, что ты должен высчитывать, чтоб хватило утром на чашку кофе. Но потом проходит. Однажды, я испытал что-то вроде шока, когда после съемок в каком –то фильме, в десятиминутном эпизоде мне заплатили больше, чем я получаю за месяц работы в Театре! Я тогда долго смотрел на эти деньги и понимал, что что-то неправильно, несправедливо в мире устроено. Так не должно быть! Ведь усилия потраченные просто несоразмерны! Долго не мог к этому привыкнуть.»
Не нужна была Саше Макову «слава в серебряных трубах», и не было у него «белой лошади под золотым седлом», но ему подвластно было другое. « Я чувствую зрителей и всегда чувствовал. Я вижу их в финале. Вижу их глаза, в каком они состоянии, счастливые лица. И понимаю, что они чувствуют, как я когда-то, когда сидел в зале и был зрителем. А теперь я на сцене и сам создаю эту магию. И это, наверное, самое главное. Когда можешь передать то, что в твоей душе людям, сидящим в зале. А они после спектакля выйдут и передадут дальше в мир то светлое, доброе и хорошее, что получили от нас. В этом я думаю главный смысл»,- говорит артист.
Попав на благодатную почву Театра, в добрые, чуткие руки Натальи Васильевны, которая как гениальный, искусный садовник с любящей и терпеливой заботой взращивала таланты своих молодых ребят , актерский дар Саши Макова раскрывался и расцветал с каждой новой ролью все больше и больше . «Главная заслуга в этом режиссера! – с искренней убежденностью говорит Саша – мне повезло, что я встретил на своем пути Наталью Васильевну. Нам всем в Театре Дождей я считаю, повезло!»
Наталья Васильевна могла разглядеть в своих актерах то, что сами они пока не ощущали и не видели. Они получали роли «на вырост». И их персонажи росли вместе с ними.
К концу 90х, в репертуаре Театра было уже около десяти спектаклей. И в каждом из них играл Саша Маков. «Хуан», «Три сестры», «Продавец дождя», «Ехай», «Опасный поворот», «Снежная королева» и конечно «Чайка». А ещё «Свифт».
«Свифта» мы играли редко. Это было, по- моему, всего два раза, — вспоминает Александр. – Я играл роль Некто. Очень любил этот образ и был момент, когда я настолько ушел в него, что был уже там, где-то высоко, в космосе. Удивительные ощущения! Но это почувствовали зрители. Когда я это понял, то сразу вернулся.»
Но такие «полеты наяву» оказывали ошеломляющее действие не только на тех, кто сидел в зале, но и на тех, кто стоял на сцене. «Был случай, — продолжает рассказ Саша – к нам пришел в Театр актер. И он успел сыграть только одну роль в одном спектакле –в «Свифте» констебля Джека. А я играл Некто. После того спектакля человек ушел из Театра и стал служителем церкви. Не знаю, что на него так подействовало».
Игра Александра Макова подействовала даже на критиков, не слишком балующих Театр Дождей и его актеров своим вниманием. Но именно Маков за роль Некто был отмечен на театральном фестивале как лучший актер второго плана.
А когда ему исполнилось 30 лет, он получил роль Доктора Симпсона. И это стало стопроцентным попаданием в образ. Правда, не сразу. Саша долго искал своего «доктора», потому что над ним вначале довлел тот образ, который создал предыдущий исполнитель этой роли, Сэм Петров. Но однажды Саша нашел то свое «зерно роли», о котором сказал в свое время Станиславский. И роль Доктора Симпсона стала по-настоящему его ролью. Он до сих пор играет его, и до сих пор остается единственным исполнителем, так как представить другого Доктора, кроме Макова, просто невозможно.
Александр любит все свои роли и каждой отдает все силы: и физические, и душевные. Но есть один образ, который ему особенно дорог. Это роль Орфея в спектакле «Эвридика». Сейчас, к сожалению, уже снятому с репертуара, по причинам того, что те ребята, что играли в нем повзрослели и выросли, а новых , которые сумели бы сыграть на таком уровне не нашлось до сих пор.
«Когда мы сделали «Эвридику», у меня была роль г-на Анри. Я мечтал об Орфее, но в первом составе его играл Саня ИвАнов и, по-моему «Ксюха» (Денис Аксенов). А потом как-то так вышло, что они оба не могли играть в тот момент, и на репетиции мне Наталья Васильевна сказала:«Маков! Иди, будешь за Орфея!» Я пошел. А текст я знал наизусть. И как-то сразу вошел в это состояние…, на моей памяти, это была единственная репетиция, когда меня ни разу не остановили, — смеется Саша, — я отыграл всю сцену, и когда закончил, то по установившейся тишине, по какой-то изменившейся атмосфере понял, что что-то произошло. Ребята на меня смотрели так удивленно, будто впервые увидели, а особенно пристальный взгляд был у Натальи Васильевны. «Маков! Это же не твоя роль! Как же…» Вот, с того раза я стал играть Орфея. Получал колоссальное удовольствие! Это был герой, а я чувствовал, что могу им быть. И это была, пожалуй, единственная роль, которую я ревновал к другим исполнителям. Потому что считал её своей и хотел играть всегда ! Были даже интересные моменты на репетициях, когда Наталья Васильевна говорила мне: «Маков! А ты не мог бы играть похуже!» И видя мое искреннее изумление поясняла: «Понимаешь, Ануй назвал свою пьесу не «Орфей», и даже не «Орфей и Эвридика», а «Эвридика». И Эвридика должна доминировать, быть на первом плане, а за тобой её вообще не видно!» А как похуже, я не умел, это бы уже была неправда!»
Орфея в исполнении Макова заметили и оценили в театральных кругах. После неё в одной из немногочисленных статей, посвященных Театру Дождей , упомянут был и Саша Маков: «замечателен Орфей в исполнении Александра Макова, исключительного актера, темпераментного, заразительного, способного и на острую характерность и на чрезвычайного накала драматическое проживание» .
Мастерство актеров Театра Дождей росло. Играя на сцене, они одновременно и учились, и по уровню уже стояли не ниже многих профессионалов. Кому–то хватало этого осознания, а кому-то нет. К ним относился и Саша Маков. В своем деле, которому он отдавался всем сердцем, ему хотелось достичь как можно больше, он хотел не только чувствовать себя профессиональным артистом, он хотел им стать. И поэтому с маниакальным упорством , практически каждый год, Саша поступал в театральный институт. Это было единственное образование, которое его интересовало и которое он хотел получить.
«В театральный я поступал 12 раз. 11 раз здесь в Ленинграде, и 1 раз в Москве, в ГИТИС. Да, был такой эпизод, я тогда приехал на три дня в Москву. Жил на вокзале. Москва мне ужасно не понравилась! Какой-то чужой, холодный, равнодушный город. Поэтому я сильно и не расстроился, когда в очередной раз не поступил. Но самое интересное, что уже спустя много времени, я как-то встретил одну женщину из театральных кругов, которая мне говорила: «Ах, Саша! Ну где же вы были-то 20 лет назад!» А я её помнил как минимум в пяти приемных комиссиях, когда поступал. Поэтому я ей ответил: Я–то всегда здесь был, а вот где были вы?»-продолжает артист свой рассказ.
Как я уже говорила, если Саша Маков чего-то по–настоящему хотел, то рано или поздно он добивался своего.
Когда ему исполнилось 33 года, как говорится « в возрасте Христа», и он давно уже был состоявшимся актером, у которого в творческом багаже около десятка прекрасно сыгранных ролей, его давнее желание наконец–то исполнилось. Он поступил в Школу Русской Драмы на курс к Игорю Олеговичу Горбачеву.
Правда, произойти это знаковое событие могло и на год раньше. Настя Никитина, тоже актриса Театра Дождей, узнав, что Игорь Олегович набирает курс, решила поступать в Школу русской драмы. А для показа она приготовила танцевальный номер из спектакля «Опасный поворот». Танец был парный, и Саша Маков, как добрый друг пошел с ней, чтобы помочь ей в качестве партнера. Во время исполнения номера Горбачев его приметил и сказал: « А почему этот мальчик ко мне не идет? Его бы я взял».
Саша пришел к нему на второй год. «Так случилось, что несколько студентов ушли с курса и их места освободились. Тогда и позвонили нам в Театр. Сказали, чтоб мы пришли. Мы тогда втроем поступали: я, Саня ИвАнов и Ваня Кожевников. Меня взяли сразу, ребят попозже. Так все мы и учились на одном курсе,» — рассказывает Саша.
Это был последний курс Мастера. Горбачев умер в феврале 2003 года, за три месяца до выпуска. С его разрешения, другие студенты с 3-го курса начали играть в Театре Дождей. Этот же курс кроме Макова закончили И. Кожевников, А. Никитина, И. Божко, К. Розова, Э. Аксенова, А. Пулит, Н. Авдеев и С. Сергеев.
Так в 2003 году, Александр Маков, по образованию «Проходчик 4 разряда», получил наконец диплом профессионального актера. Но ему нужно было это образование не для диплома, а для совершенствования в своем деле, «необходимы были профессиональные навыки, чтобы понять и научиться каким–то техническим вещам, основам мастерства, которые сложно понять только чувствами, где нужно знание. Поэтому Школа Русской Драмы много мне дала»,- считает Александр.
В это время судьба ещё раз предоставила актеру шанс изменить свою жизнь и подкинула интересный и перспективный вариант. Выпускником ШРД Александром Маковым заинтересовалась известная петербургская актриса Светлана Николаевна Крючкова, у которой был свой «Театр-студия Светланы Крючковой». Её представители просто «оборвали» телефон Макова, приглашая его на встречу с ней. Но Саша не пошел. «Ну да, был такой случай, – смеется он, вспоминая этот эпизод, – да ну, я и всерьез то сначала не воспринял, когда мне сказали: Крючкова тебя ждет! А у меня тогда времени вообще не было, мы готовили как раз «Поминальную молитву», и я не собирался куда-то уходить, поэтому и не пошел. А она меня на банкете потом увидела и говорит: «Ну ка, ну ка, покажите мне этого Макова, который отказался со мной разговаривать!» Я извинился и объяснил, что у меня есть мой театр и я из него никуда не уйду, а играть где-то ещё не смогу, не хватит сил и времени», — вспоминает актер.
А если говорить ещё о каких-то громких, известных фамилиях, то был момент, когда Александра Макова хотел заполучить к себе Роман Виктюк. Он тогда ставил «Фернандо» и искал актера на главную роль. Отсмотрев немало кандидатур, он отметил Сашу и сказал, что вот этот актер ему бы подошел.
Но Саша Маков такой человек, что если делает выбор, то только один раз. А его выбор – это Театр Дождей, который навсегда стал неотъемлемой частью его души и жизни.
Однажды, один очень известный артист сказал, что он не хотел бы быть обремененным такой идеей, ради которой стоит пойти на костер. Но глядя на Александра Макова, мне все больше кажется, для настоящего художника, для творческого человека такая идея необходима! Ведь именно она служит источником его вдохновения, питает душу, придает ему силы для преодоления трудностей и бед, наполняет артиста желанием жить и творить, помогает понять цель и смысл жизни, делает человека счастливым и сохраняет молодость.
«50 лет! Если честно, меня это шокирует. Я не чувствую их», — смеется Саша. Он не боится возраста, не боится времени и старости. Потому что , когда у человека душа молода, он не может постареть. Когда он верит и знает, зачем и ради чего живет.
Сегодня из девятнадцати спектаклей Александр Маков занят в семнадцати. Но его жизнь в Театре не ограничивается только игрой на сцене. Дожди – это дом, и настоящим хозяином этого дома можно смело назвать Александра Анатольевича. Хозяином ответственным, заботливым и любящим. Он заведует постановочной частью практически всех спектаклей, занимается монтажом, декорациями и массой хозяйственных вопросов, не связанных с творчеством. Наталья Васильевна говорит, что Саша Маков – её правая рука. Представить Театр Дождей без него невозможно.
Как у настоящего хозяина настоящего питерского дома, у Александра Макова есть кот. А может наоборот. У театрального кота Федора есть Александр Маков. Он единственный, кого Федор признает своим хозяином и другом. Бывает, что во время спектакля, услышав голос Саши , кот рвется на сцену, наверное, чтобы поддержать хозяина. И иногда ему это удается.
Говорят, что коты и хозяева похожи. Это можно сказать и про Сашу с Федором. «Коты, это особые существа, – считает Саша. – Человека можно обмануть, а кота нет. Они чувствуют все на уровне подсознания». И сам Александр обладает похожим качеством. У него очень развита интуиция, и он чувствует людей. «Поэтому, наверное, я практически не ошибаюсь в людях, мне повезло в жизни», — говорит Александр.
Также с котом Федором его роднит ещё одна особенность. С виду такой симпатичный, мягкий и пушистый Федор не так то прост, он не дается в руки первому встречному, и его нелегко погладить. Он гордый. И Александр тоже. Невероятно обаятельный, с солнечной доброй улыбкой он располагает к себе с первого взгляда и производит впечатление свойского, своего парня. Но Александр терпеть не может панибратства, фамильярности, бесцеремонности и хамства. Думаю, не раз ему в жизни приходилось осаживать того, кто в отношениях с ним переступал эту черту. Также у Александра есть свои нерушимые моральные принципы, которым он всегда следует в жизни. Поэтому ему сложно играть некоторые роли. Например, Клеона из «Забыть Герострата!» «О! Клеон – это всегда как на плаху! Потому что мне нужно его понять, чтобы им стать, а мне понять его трудно, потому что в некоторых вещах я никогда бы не поступил так, как он. И есть моменты, которые мне приходится «делать», заставляя себя поверить в них, чтобы зрители мне поверили. А это бывает нелегко», — признается артист.
Но, как мне кажется, Александру Макову это удается в полной мере! Потому что, его душевное смятение, разлад, нестыковки с характером героя известны только ему. Мы, зрители, видим на сцене живых людей. Клеона, Войницкого, Менахема, Доктора Симпсона, Ганнибала и многих других. Диапазон характеров и типажей героев Александра Макова очень широк. Разные люди, разные взгляды, разные психологии. Его персонажи сегодня изменились, они стали более глубокими, сложными, многоплановыми, но главное осталось неизменным. В любой роли актер остается самим собой. И каждый раз начинает все с «чистого листа», заново проживая на сцене чужую жизнь, делая её своей. И есть ещё то , что объединяет всех героев и персонажей Макова – они все добры. Ведь даже Тригорин у Макова не вызывает негативных эмоций, потому что зрители не видят в нем коварного обольстителя, а скорее человека, искренне поддавшегося нахлынувшему чувству. Это не случайно. В каждую роль актер привносит частичку себя. А он, в глубине души, все тот же Джим, не потерявший доверия к этому миру ,и смотрящий на него по прежнему «широко открытыми глазами». Просто сегодня в этих глазах может больше грусти, больше задумчивости, больше горечи. Ведь «умножая знания, мы умножаем скорбь.»
«Бывает и грустно, как же без этого. Я жалею , что не осуществилась до сих пор давняя задумка Натальи Васильевны. Это «Балаганчик». Наталья Васильевна хотела поставить необычный спектакль, объединив «Балаганчик» Блока и «Пир во время чумы» Пушкина. Это было бы на мой взгляд уникально! Мы начинали даже его делать, но сегодня у нас есть только один танец. Технические возможности нашей сцены не позволяют осуществить задуманное. И все же, я надеюсь, что мне ещё доведется все же сыграть Вальсингама и Арлекина в одном лице! Мне кажется, что мне ещё не поздно. А вообще, я живу здесь и сейчас. Потому что, если думать о будущем или о прошлом, можно потерять тот миг, в котором мы живем в данный момент. А только он имеет значение!» — говорит Александр.
Удивительно, но он практически слово в слово повторяет фразу знаменитой актрисы Джулии Ламберт из бессмертного «Театра» Сомерсета Моэма: «Нет ни будущего, ни прошлого, значение имеет только вечное сегодня». Может, в этом и заключена актерская тайна и магия. Жить на сцене здесь и сейчас, чувствуя каждое мгновение как неповторимое и единственное, как первое и последнее, не оставляя и не приберегая ничего на потом. Именно так живет и актер, и человек Александр Маков. И, наверное, поэтому, он считает себя счастливым.
«Я счастлив, по-моему, очень счастлив! Я нашел людей , с которыми мы близки, у нас единство взглядов на жизнь и на то, что и как надо делать в театре.
У меня насажено много деревьев, и на Дальнем Востоке, и здесь. Настроено много домов, правда, кроме своего. У меня растет замечательный сын Никита, который тоже нашел свое место в нашем Театре. А главное, как мне кажется, мы можем нести добро, делиться своим внутренним светом со зрителями , которые понесут его дальше в своих сердцах, меняя окружающий мир, делая его добрее, чище и человечней, сохраняя любовь. В этом счастье.»
Когда–то, мальчишкой, от обид и огорчений он убегал в аэропорт. Там, завороженно глядя, как взлетают самолеты, он мечтал когда-нибудь подняться в небо, управляя этими большими стальными птицами. Но судьба даровала ему иной жребий. Она дала ему крылья, и он научился летать. Он сам стал птицей. Птицей, непохожей на других. В необъятном, противоречивом , сложном и не всегда дружественном мире ему посчастливилось найти свой дом, свою стаю. И пусть никогда не заканчиваются его полеты. Полеты во сне и наяву.
Продолжение цикла: «Три сестры» в «Театре Дождей» как откровение
СУПЕР!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! ВСЕ ТАКОЕ СУПЕР, ЧТО И НЕ ПРЕДАТЬ!